Купила книгу Брене Браун (той самой, которая прославилась своим выступлением на ТЕД об уязвимости). Новая книга — о стыде и его переживании. Открываю на первой попавшейся странице — а там пассаж о поисках жалости. И зацепил он меня.
Вот процитирую:
Другая сторона медали — это когда мы сопереживаем человеку, который просит о жалости. Проблема сложная. Жалости ищут, когда чувствуют примерно вот что: «Пожалей меня, ведь я единственный, с кем это случилось» или «Моя ситуация самая ужасная, хуже нет ни у кого». Это, естественно, вызывает разобщение и отторжение. Люди, ищущие жалости, не хотят эмпатии или признания того, что подобный опыт — общий: они ждут подтверждения своей уникальности. Когда я на своих семинарах говорю на тему поиска жалости, участники обычно начинают волноваться и раздражаться. Я давно научилась разряжать атмосферу, для этого нужно просто спросить: «Кто из вас знает человека, который ищет жалости, и сейчас, когда я говорю об этом, представляет себе этого человека?» Неизменно по всей комнате поднимается лес рук — участникам не терпится поговорить о том, кого они вообразили и о том, как этот человек их раздражает.
Ух ты, подумала я, прочитав этот абзац. То есть, это не только в рунете встречается — когда человек жалуется, а за ним гонится улюлюкающая толпа, кидается какашками и вопит: «Распни его, распни». То есть, неприязнь к человеку, который публично признался: вот, мол, хреново мне — это не только отечественная черта, вон и американцы своих несчастных как шпыняют. Причём прямо на семинаре по раскрытию собственных чувств и ранимой души у самой известной Брене Браун.
Тогда как у меня лично поиск жалости — это абсолютно не про манипуляцию, не про пресловутое «битьё на жалость», не про вымогательство. В нашем (и, как теперь понятно, не только в нашем) обществе просить о жалости настолько не принято, что человек должен до серьёзных глубин страдания дойти, чтобы открыться в том, как же ему хреново. (Чтобы после этого получить крепких люлей от ближних: а ну не ной, не ной, соберись, тряпка, зажми жопу в кулак и иди вкалывай! Другие вот справляются же!!!).
Да, другие справляются. И да, я практически всегда готова признать, что мои проблемы, приводящие меня в отчаяние — не уникальны. Я в курсе, что на мне свет клином не сошёлся, и неуникальность меня даже и не огорчает. Просто когда я признаюсь в своих проблемах — я расписываюсь в том, что я с ними не справляюсь. Ещё раз: Я. НЕ. СПРАВЛЯЮСЬ. Со своими неуникальными проблемами не справляюсь я. И мне хреново. И мне нужна поддержка. И пусть мой опыт — общий, и пусть сотни и тысячи миллионов уже страдали аналогичным образом — с какой стати мне делать вид, что мне не больно, когда мне больно, и прикидываться, что я не нуждаюсь в поддержке и, чёрт подери, в жалости — КОГДА Я НУЖДАЮСЬ. Я НУЖДАЮСЬ. Я. ПОТОМУ ЧТО СЕЙЧАС Я НЕ СПРАВЛЯЮСЬ. И аргумент «ко всеобщему» («А вот у всех!… А чего тогда ты!…») — мне совершенно не указ.
Брене, ты не права.
Пожалуйста, не надо так.
Это жестоко и очень, очень больно — оставлять людей без поддержки на основании того, что «мы не жалеем тех, чьи проблемы неуникальны».
Да, есть манипуляторы и есть лжецы. И есть те, кто паразитирует на человеческой жалости и питается живыми эмоциями поддержки (вспомнить хотя бы начало «Бойцовского клуба», где Марла и Джек делили группы поддержки: «Ты возьмёшь себе мозговых паразитов, а я — рак яичек»). Такие точно есть. Но насколько жестоко из-за того, что манипуляторы существуют — оставлять без поддержки и жалости тех, кто в ней реально нуждается. Ведь из-за того, что по вагонам метро ходят профессиональные калеки и собирают денежки с сердобольных пассажиров, мы не лишаем пенсии всех инвалидов? Это было бы нечестно и несправедливо.
Иногда все мы бываем маленькими и слабыми. Иногда все мы не справляемся.
И мне было бы очень больно жить в мире, где нельзя попросить о жалости, когда мне она нужна.
Понравилась статья?
Чтобы получать свежие статьи психолога, подпишитесь на Telegram-канал
