— И вот когда она так поступает, то я чувствую…
— Что ты чувствуешь?
— Ну неприятно… дискомфорт
— Я понимаю, что дискомфорт, но это слово — ни о чём. Так что именно ты ощущаешь?
— Я…. (насупливается, мрачно дышит) ну….
— Я, кажется, догадываюсь, что ты чувствуешь. Но это ты скажи.
— Я чувствую, что она меня… унижает.
— Ну, вообще-то, это по-другому называется. Это уязвимость.

И да, когда ты весь обнажился душевно, а другой стоит, с любопытством смотрит, не приближается и нежности не дарит — это больно и, в чём-то, унизительно. И очень страшно.
Страшно, что откажут, что отвергнут — а я вот он весь, принёс лучшее и самое дорогое, что у меня было. Себя, в смысле.

Читать далее →

ОДНА ОШИБКА — И ТЫ ОШИБСЯ

Один из очень частых клиентских запросов — это «Как мне сделать то-то и то-то, я почему-то совершенно не могу!».

Действительно, интересно. А как вы это делаете, расскажите?

Ну… Я давно поняла, что мне нужно сделать вот так-то и так-то. Собрала информацию, обдумала. Вроде бы, у меня должно всё получиться — работаем! Вот это самое так-то нужно мне для карьерного роста. А то-то — просто улучшит качество жизни. Другие люди, очень похожие на меня (то есть, совсем меня не лучше) уже давно сделали так-то, добились того-то и благоденствуют. А у меня почему-то не выходит. Я уж и  так и этак — не получается.

Простите, то есть, в смысле, вы берётесь — и не выходит?

Нет, я даже не берусь.
Читать далее →

Купила книгу Брене Браун (той самой, которая прославилась своим выступлением на ТЕД об уязвимости). Новая книга — о стыде и его переживании. Открываю на первой попавшейся странице — а там пассаж о поисках жалости. И зацепил он меня.
Вот процитирую:

Другая сторона медали — это когда мы сопереживаем человеку, который просит о жалости. Проблема сложная. Жалости ищут, когда чувствуют примерно вот что: «Пожалей меня, ведь я единственный, с кем это случилось» или «Моя ситуация самая ужасная, хуже нет ни у кого». Это, естественно, вызывает разобщение и отторжение. Люди, ищущие жалости, не хотят эмпатии или признания того, что подобный опыт — общий: они ждут подтверждения своей уникальности. Когда я на своих семинарах говорю на тему поиска жалости, участники обычно начинают волноваться и раздражаться. Я давно научилась разряжать атмосферу, для этого нужно просто спросить: «Кто из вас знает человека, который ищет жалости, и сейчас, когда я говорю об этом, представляет себе этого человека?» Неизменно по всей комнате поднимается лес рук — участникам не терпится поговорить о том, кого они вообразили и о том, как этот человек их раздражает.

Ух ты, подумала я, прочитав этот абзац. То есть, это не только в рунете встречается — когда человек жалуется, а за ним гонится улюлюкающая толпа, кидается какашками и вопит: «Распни его, распни». То есть, неприязнь к человеку, который публично признался: вот, мол, хреново мне — это не только отечественная черта, вон и американцы своих несчастных как шпыняют. Причём прямо на семинаре по раскрытию собственных чувств и ранимой души у самой известной Брене Браун.
Тогда как у меня лично поиск жалости — это абсолютно не про манипуляцию, не про пресловутое «битьё на жалость», не про вымогательство. В нашем (и, как теперь понятно, не только в нашем) обществе просить о жалости настолько не принято, что человек должен до серьёзных глубин страдания дойти, чтобы открыться в том, как же ему хреново. (Чтобы после этого получить крепких люлей от ближних: а ну не ной, не ной, соберись, тряпка, зажми жопу в кулак и иди вкалывай! Другие вот справляются же!!!).

Да, другие справляются. И да, я практически всегда готова признать, что мои проблемы, приводящие меня в отчаяние — не уникальны. Я в курсе, что на мне свет клином не сошёлся, и неуникальность меня даже и не огорчает. Просто когда я признаюсь в своих проблемах — я расписываюсь в том, что я с ними не справляюсь. Ещё раз: Я. НЕ. СПРАВЛЯЮСЬ. Со своими неуникальными проблемами не справляюсь я. И мне хреново. И мне нужна поддержка. И пусть мой опыт — общий, и пусть сотни и тысячи миллионов уже страдали аналогичным образом — с какой стати мне делать вид, что мне не больно, когда мне больно, и прикидываться, что я не нуждаюсь в поддержке и, чёрт подери, в жалости — КОГДА Я НУЖДАЮСЬ. Я НУЖДАЮСЬ. Я. ПОТОМУ ЧТО СЕЙЧАС Я НЕ СПРАВЛЯЮСЬ. И аргумент «ко всеобщему» («А вот у всех!… А чего тогда ты!…») — мне совершенно не указ.
Брене, ты не права.
Пожалуйста, не надо так.

Это жестоко и очень, очень больно — оставлять людей без поддержки на основании того, что «мы не жалеем тех, чьи проблемы неуникальны».
Да, есть манипуляторы и есть лжецы. И есть те, кто паразитирует на человеческой жалости и питается живыми эмоциями поддержки (вспомнить хотя бы начало «Бойцовского клуба», где Марла и Джек делили группы поддержки: «Ты возьмёшь себе мозговых паразитов, а я — рак яичек»). Такие точно есть. Но насколько жестоко из-за того, что манипуляторы существуют — оставлять без поддержки и жалости тех, кто в ней реально нуждается. Ведь из-за того, что по вагонам метро ходят профессиональные калеки и собирают денежки с сердобольных пассажиров, мы не лишаем пенсии всех инвалидов? Это было бы нечестно и несправедливо.

Иногда все мы бываем маленькими и слабыми. Иногда все мы не справляемся.
И мне было бы очень больно жить в мире, где нельзя попросить о жалости, когда мне она нужна.

Понравилась статья?
Чтобы получать свежие статьи психолога, подпишитесь на Telegram-канал

Конспект лекции, прочитанной Марией Михайловой 12 марта 2016 г. в московской библиотеке им. Жуковского. Вела я его, в первую очередь, для себя, записывала многие вещи кратко и для памяти. Кое-что (совсем немного) опущено, кое-что (побольше) дополнено собственными мыслями для памяти.

Нарциссичность подлинная и наносная

Нарциссизм пронизывает всю нашу жизнь; определённая нарциссичность может быть присуща и совершенно обычным людям. Это наносная, привнесённая нарциссичность. Дело в том, что всем нам приходится отвечать общественным ожиданиям и требованиям для того, чтобы нас высоко оценивали. Чтобы считаться красивой, женщине нужно в большей или меньшей степени соответствовать современным общественным представлениям о том, «как выглядит красавица». Не удастся выйти на улицу такой, как есть (целлюлит, мешки под глазами, небритые ноги) и чтобы другие тебя автоматически считали красоткой – нужно подогнать себя, хотя бы частично, под требуемые стандарты и ожидания общества.

Человек может быть в контакте со своей самостью, а общество может не разделять его точку зрения («я прекрасен!» — «нет, ты толстый, старый и сутулый»).
Поэтому множество людей занимаются тем, что стараются соответствовать общественным ожиданием, и это радикальным образом форматирует их жизнь. Например, девушка, которая сидит на диете, посвящает все свои мысли похуданию и резко меняет образ жизни. Иногда – на годы. Таким образом, «нарциссический фасад» часто наблюдается и не у нарциссов, и в этом много не психологического, а социального, продиктованного общественными ожиданиями. Это не истинный, а привнесённый нарциссизм.

А есть подлинный нарциссизм. Это искреннее желание соответствовать ожиданиям и «внутренняя смерть» от ощущения, что «меня могут списать со счетов, если я буду недостаточно хорош». Человек всю свою жизнь подчиняет тому, чтобы быть достаточно «хорошим» и «правильным» — если не во всём, то по определённым критериям. Требование «быть правильным» не отпускает ни на минуту.

Клиническое описание нарциссической травмы

Откуда же берётся истинное нарциссическое ядро личности?
Психика ребёнка формируется от психики матери (заботящегося лица). Заботящаяся фигура достраивает ему переживания. Сперва малыш может испытывать только комфорт-дискомфорт, мама (или заботящийся взрослый) обучает младенчика, как называется его чувство в каждый период времени, и насколько оно уместно либо неуместно.

Читать далее →

Не так давно оказалась я на бесплатном мастер-классе частной киношколы. Собралось человек тридцать разного возраста и пола. Лектора ждали почти два часа, потом появилась молодая решительная дама-режиссёр, объявила, что кино – процесс коллективный и предложила нам представиться, рассказать о себе и о том, как нас сюда занесло. Участники начали: «Я Иван, инженер, хочу заниматься документалистикой» – «О, инженер! – обрадовалась ведущая, – Инженерное мышление сегодня нам в документальном кино пригодилось бы!». «А я финансист, имею большой опыт в бизнесе, хорошо умею делать деньги из денег. Хотел бы попробовать себя в продюсировании» – скромно представился дядечка за пятьдесят. «Да, хорошие продюсеры отечественному кино очень нужны! – подтвердила девушка-режиссёр, – очень не хватает нам нормальных продюсеров». Дошла очередь и до меня: «А я психолог, у меня частная практика». Оказалось, что и психологи отечественному кино нужны до зарезу. Много кто нужен нашему кино, всех не хватает, абсолютно.

Читать далее →

Психологическая работа с клиентами часто трудна не столько из-за самого содержания их проблем, а потому, что сами люди часто воспринимают самих себя, как уродливые исключения из правильной и безупречной окружающей действительности. И впрямь: ни у кого из моих знакомых таких проблем нет, только у меня имеются: все нормальные, только у меня мама пьёт. Или брат с синдромом Дауна. Или у меня выявлена генетическая предрасположенность к психическому заболеванию – теперь я чувствую себя внутри испорченным, гнилым, дурным, это отравляет мне всё существование. Помогите, пожалуйста, дорогой психолог, а то я устал быть ничтожеством.

С одной стороны, конечно, я таких «испорченных» и «неправильных» уже не один десяток перевидала. Но, возможно, это моя предвзятость – в конце концов, с радостями к психологу обычно не приходят, в основном, с проблемами, бедами и трудностями. Но всерьёз на эту тему я не задумывалась до тех пор, пока подруга (близкая подруга! с которой мы делились глубокими переживаниями и ценностями) не рассказала, что давно страдает от панических атак. И упомянула, что по статистике ими страдают около 5 процентов населения. 5 процентов – это каждый двадцатый. Цифра серьёзно впечатлила: то есть, каждый день на улице мы встречаем десятки и сотни людей, страдающих приступами паники; если считать прохожих, то каждый двадцатый таким может оказаться. Они проходят мимо в толпе, чтобы потом, за закрытыми дверями, задыхаться, бороться с сердцебиением, жгучей адреналиновой волной в крови, колотиться, как в ознобе и чувствовать ужас наступающей смерти (именно так описываются симптомы панических атак). А ведь они просто идут по улице, выглядят как обычные люди, и у них на лбу не написано, как именно они борются со своей бедой.

А потом ко мне на приём пришло сразу несколько клиентов с депрессиями, и все они описывали свои переживания схожим образом: «Вот почему все люди как люди, а я каждый день на работе запираюсь в туалете и плАчу по полчаса. Потом вытираю слёзы и иду работать дальше. Я, наверное, слезливая дура и тряпка (вариант: слабак), раз у меня такие проблемы, а у других таких проблем нет». Но это я их всех встречаю в своём кабинете, между собой-то они, естественно, не знакомы! Это мой опыт, а не их; они не знают, что не одни, их таких много. Да, у них серьёзные трудности, но они не одинокие выродки-мутанты среди безупречных и правильных жителей социума.

Читать далее →

Часто клиенты приходят к психологу с запросом: «Вот у меня есть некая черта личности, которая кажется мне неправильной. Лень там, или агрессивность, или негативизм… Помогите мне это убрать в себе!» Вот так прямо – взять и удалить. Мне не нравится моя лень – нужно её «оторвать и выбросить», и тогда жизнь станет совершенно другой, а я – трудолюбивой и энергичной работоголичкой, и будет у меня успех и куча денег. А то пока я себя заставить делать эту ерунду, которую надо по работе, просто не могу…

Меня всегда это удивляло: как это – «оторвать и выбросить ненужное в личности»? А взамен что? Это как если бы предложить: «У тебя некрасивый нос, нужно его удалить; живи без носа». «У тебя отвратительно меблированная квартира бестолковой планировки, давай её сожжём». Ну, во-первых, худо-бедно, пусть неэффективно и даже с проблемами – эта черта личности выполняет в психике человека какую-то задачу (ну ведь всяко лучше жить даже в неудобной квартире, чем идти на улицу). Важно понять: какую задачу она выполняет? А если решительно «выбрасывать» всё, что не кажется супер-эффективным и не помогает стать успешным, то от личности вообще останется пустое место.

Нет, я совершенно серьёзно. Все черты личности важны для нашей сегодняшней жизни. И даже те, от которых, как кажется, сплошные проблемы – тоже важны и нужны.

• «Отключите мне лень» — А как ты без неё будешь отдыхать, восстанавливать силы, расслабляться? Бесконечного источника энергии всё равно не появится, так что восполнять силы всё равно придётся по-старинке: сном, отдыхом, развлечениями. (И, кстати, твоя лень, возможно, сигнализирует, что ерунда на работе – совсем тебе неинтересна, и стоит работу сменить. То есть, не себя подгонять под скучную работу, да ещё при помощи психолога, а работу искать по душе – такую, которую было бы не лениво и не скучно делать).
• «Я такая разбросанная, всё время отвлекаюсь; хочу всегда работать сосредоточенно» – А откуда ты творческих идей наберёшься, если перестанешь «отвлекаться» на них и подмечать там, где они встречаются?
• «Хочу перестать быть агрессивным» — Но агрессия – это единственный «мотор» человека, ВСЯ энергия берётся оттуда. Повторяю: ВСЯ. Когда человек что-то меняет в мире и своей жизни, для этого нужно приложить определённую долю агрессии. Когда режешь помидоры, когда учишь экзаменационные билеты, когда давишь на дверь метро, чтобы она открылась, когда говоришь директору: «Нет, Иван Иваныч, я не выйду на работу в воскресенье» – всё это агрессия. Вот отключишь агрессию, и что? Станешь «удобным» и полностью беспомощным?
• «Вот я всё время плАчу, сделайте так, чтобы я перестала» — Но ведь это безумие: смеяться, если переживаешь горе или тяжёлые чувства. Может, стоит разобраться с этими чувствами, а не пытаться их проигнорировать и подавить? Откуда вообще идея, что неприятные переживания можно игнорировать, зарыть под камнем и никогда-никогда не вспоминать. Ведь и они что-то важное говорят. И не уймутся, пока не будут оплаканы все утраты и пока не будут пережиты все травмы.

В конце концов, если какой-то орган человеческого тела работает «не так», его обследуют, находят источники проблем, выясняют, как и почему он стал «сбоить». А потом перенастраивают, ну, или оперируют. Удаляют что-то – в последнюю очередь. И, как известно, после удаления некоторых органов человек уже никогда не станет прежним: врачи знают, что послеоперационные шрамы долго заживают, могут быть побочные эффекты, да и вообще после некоторых ампутаций выживают не все. Кроме того, в организме всё взаимосвязано: если какой-то орган удалить, то другие берут на себя повышенную нагрузку; или же человек всю жизнь вынужден принимать медикаменты, чтобы возместить недостающие элементы метаболизма. Об этом почему-то не думают применительно к психике; представляется, что вот удалят мне что не надо из личностных качеств, и стану я такой же, как был, только без «неправильного».

Я читала, что американцы (вообще склонные к радикальным решениям) в какой-то период своей истории пытались удалять аппендикс у всех новорожденных. Нет, ну а что? Какая от него польза? Один только потенциальный аппендицит. Так что давайте в роддоме, пока малыш совсем крохотный, вырежем этот отросток кишечника, эту ошибку природы – и человек будет расти изначально здоровым и беспроблемным. Так-то оно так, но у детей с удалённым аппендиксом практически сразу стали возникать проблемы с усвоением грудного молока, а впоследствии – с обменом веществ. Оказалось, что аппендикс не просто рудимент, а участвует в процессах внутренней секреции, и всё-таки зачем-то в организме нужен. Хотя и поныне не известно точно – зачем.

Вот точно так я и отношусь к любым требованиям клиентов: «оторвать и выбросить кусок личности». Не надо. Не будем этого делать. Мало ли что это качество для тебя в твоей личности выполняет и как с другими частями личности взаимодействует. Мы пока не знаем. Давай лучше разбираться и исследовать, как это лично в тебе устроено. И только потом решать, что делать.

А ещё желание «удалите мне все плохие качества, пусть я останусь с одними только хорошими» напоминает мне старый анекдот: Читать далее →

Схема работы с токсическим стыдом клиента, как мне кажется, прекрасно визуализирована в сцене из старого, еще черно-белого фильма «Цирк» (да-да, того самого, который снял режиссер Александров).

Главная Героиня – циркачка Мэрион Диксон, приехала в Советский Союз на гастроли, выступает с трюком «Полет на Луну». Она здесь выступает в качестве раненой части личности клиента, да и выглядит соответственно: беленькая, нежная.

Внутренний Критик – ее импресарио и гонитель, резко отрицательный персонаж по имени фон Кнейшиц. Говорит, как лает, сыплет обвинениями, одет в черное и вообще крайне неприятный тип.

За психолога тут выступает Директор Цирка. Добродушный, уютный, безопасный. И то, что он делает в этом эпизоде – ровно это же делает психолог на консультации. И вообще это как-то символично.

За терапевтическую группу – публика в цирке, цирковые актеры, вообще массовка.

Итак, как выглядит психологическая работа с токсичным стыдом.

Читать далее →