Психотерапевтов принято ругать за то, с каким вниманием (по мнению обывателей, чрезмерным) они относятся к детским психологическим травмам. Дескать, ахаха, нашлёпаешь ребёнка –– а потом «психолухи» будут годами тянуть из тебя деньги, приговаривая, что после насилия в нежном возрасте нужно теперь долго врачевать душевные раны.

Про значение детских травм для последующей жизненной программы есть даже жестокая шутка: «Если у тебя в детстве не было велосипеда, а теперь ты вырос и купил себе «бентли», то у тебя всё равно в детстве не было велосипеда». Фактически, развитие психики представляется обывателю чем-то аналогичным развитию телесного организма: если человеку в детстве вырезали аппендикс, то новый не отрастёт. А если у человека в детстве не было велосипеда, то всю жизнь нести ему (или ей) на психике печать той самой детской обделённости.

Недавно в гостях, когда зашла речь о детских травмах, собеседница спросила у меня с недоверием: «А зачем вообще нужно обращаться к неприятным воспоминаниям, ведь от этого будет только больно и никакого толку». То есть, обращение к тяжёлым переживаниям из прошлого для кого-то выглядит, как ковыряние в ране на теле. Все знают: рану лучше не теребить, а дать ей спокойно зарубцеваться, да и потом лишний раз трогать не надо. Так и болезненные воспоминания: ну случилось и случилось, не думай об этом больше, а то хуже станет.

То есть, психика, по мнению большинства, похожа на организм: что отрезано –– не вырастет, что покалечено в детстве –– останется инвалидным, а если с раннего детства ребёнка любить, развивать и растить в заботе и поддержке, то человек всю жизнь будет безмятежно счастлив и ничего плохого с ним не случится. (Поэтому тревожные молодые мамы терзают себя, изводясь: ну вот, случилось что-то плохое — ребёнок напугался собаки/заболел и попал в реанимацию/встретился в жизни с чьей-то жестокостью. Ну теперь всё, теперь у моего малыша на всю жизнь будет травма, теперь я сломала ему жизнь, какая же я ужасная мать!). Но мамочкам маленьких детей, да и самим выросшим детям волноваться не стоит — даже с тяжёлыми психологическими травмами дело обстоит не настолько фатально. Беда поправима, только надо понимать, как устроена психика и что можно сделать для решения проблемы (а можно довольно многое поправить).

Сейчас расскажу вам, как это работает — с точки зрения нейропсихологии и психотерапии.

Дело в том, что, согласно последним исследованиям, наш мозг чрезвычайно пластичен, то есть умеет перестраиваться для выполнения различных задач. Это значит, что и нервные клетки восстанавливаются (как выяснилось, новые нервные клетки создаются у человека в любом возрасте), и, если что-то случилось с мозгом, остальная его, то его здоровая часть берёт на себя функции пострадавшей зоны. А с воспоминаниями — вообще всё очень занимательно.
Дело в том, что мы, когда вспоминаем, обращаемся не к самому СОБЫТИЮ, а к нашему ПОСЛЕДНЕМУ ВОСПОМИНАНИЮ ОБ ЭТОМ СОБЫТИИ. То есть, нельзя сказать, что вот нечто случилось, информация об этом записалась в определённую зону мозга (как на цифровой носитель), и теперь мы можем это в любой момент достать и посмотреть (как файл на видеорегистраторе). Нет, когда мы «достаём и смотрим» из памяти воспоминание о каком-то событии, мы одновременно… чуть-чуть его переписываем. Корректируем «запись», подновляем и подправляем. То есть, при каждом обращении к воспоминанию, в мозгу на клеточном уровне происходят некоторые изменения — иногда большие, иногда не очень. Порой это приводит к очень интересным последствиям.

Например, американские психологи много работают над темой «индуцированных воспоминаний» (ложных, наведённых воспоминаний). Пионером в этой области явилась Элизабет Лофтус, а тема «фальшивых воспоминаний» очень важна потому, что американцы постоянно пытаются улучшить функционирование своей судебной системы. (Поэтому, например, в одном из прочитанных учебников по социальной психологии одна глава из пятнадцати полностью была посвящена судебной психологии: можно ли верить свидетелям? какие подсудимые внушают доверие и получают меньшие сроки? насколько надёжна человеческая память, можно ли на неё полагаться? и т.п.) Когда была открыта ДНК, в Америке прокатилась волна шокирующих откровений: проверили вещдоки с мест жестоких убийств, обследовали тех, кто отбывал многолетние наказания по этим преступлениям –– и часть из этих заключённых оказались невиновны! Потому, что свидетели «помнили», что «это был он!!! точно говорю, вот этот!!!» Ну а часть обвиняемых вообще была казнена по показаниям свидетелей, и мы даже не узнаем, за дело или нет. Это к вопросам о хрупкости и ненадёжности человеческой памяти.

Со всеми этими обвиняемыми злую шутку сыграло такое свойство человеческой памяти, как индуцированные воспоминания. Психолог Элизабет Лофтус задалась вопросом, можно ли внушить человеку уверенность в том, что с ним произошло некоторое событие, никогда на деле не бывшее. И у неё получилось доказать, что если показать испытуемым видеозапись событий, а потом задавать наводящие вопросы («с какой скоростью мчался серый автомобиль, когда врезался в стоящую машину?», «вы видели тот момент, когда разбилась фара?»), люди «припоминают» события, которых видеть не могли. Машины на видео, на самом деле, даже не соприкоснулись, фара осталась цела, а после вопросов с наводящими терминами о скорости, «свидетелям» начинало казаться, что серая машина ехала гораздо быстрее, чем на самом деле –– она «мчалась».

Целые исследовательские коллективы психологов вообще пытались создать у испытуемых целиком ложные воспоминания, и, надо сказать, преуспели в этом. Разные группы психологов убеждали людей, что с теми в детстве якобы происходили некоторые события:

• Их увозили в больницу среди ночи
• С ними произошёл несчастный случай на семейном торжестве
• Они чуть не утонули и спасатели вытаскивали их из воды
• Они подвергались нападению дикого животного.

Средний уровень ложных воспоминаний, о которых потом сам человек стал рассказывать, как о реальном событии, в разных исследованиях составил от 25% до 31%. Практически во всех этих исследованиях не применялся гипноз (я нашла упоминание об эксперименте, в котором гипноз применялся, но исследователи отмечают, что наводящие вопросы действуют даже лучше гипноза. Впрочем, гипноз + наводящие вопросы создают особенно сильные ложные воспоминания).

В исследовании Уэйна (2002) уровень созданных ложных воспоминаний у испытуемых достиг 50%. Здесь исследовательская группа интервьюировала людей: их опрашивали о детском опыте. При этом психологи заранее просили у родных человека фотографии из семейного альбома и дополнительно создавали одну подделку: фотошопили снимок, где ребёнок летает на воздушном шаре (испытуемый, естественно, в реальности на шаре не летал). Потом эту фальшивую фотографию предъявляли человеку вместе с настоящими фото его детских событий и просили припомнить, что он тогда испытал, как ему понравилось летать и т.п. При первом же предъявлении уровень «воспоминаний» о полётах достигал трети! То есть, каждый третий, кому показали фальшивое фото, немедленно верил и начинал выдумывать «переживания»: как ветер трепал его волосы и как он напугался, когда шар оторвался от земли. А при повторных предъявлениях «вспоминали» свои ощущения от полёта на воздушном шаре до 50% испытуемых!

Это значит, что наша память крайне хрупка и очень пластична. «Дописать» в неё что-нибудь или подменить реальные воспоминания выдуманными — довольно несложно. Это не со всеми получается, но, как минимум, треть людей готова поверить безоговорочно. (Правда, верим мы не во всё: когда испытуемых в одном исследовании пытались убедить, что они некогда проходили неприятные обследования с помощью клизмы в заднем проходе, люди отказывались верить просто так). Но в то, что с ними происходило нечто хорошее (или что могло бы быть хорошим), люди верят с удовольствием. Кстати, теперь понятнее, почему люди так быстро забывают плохое: оно просто вытесняется. Наши воспоминания не «лежат в коробочке» нетронутыми, они постоянно подвергаются «подчистке» и коррекции –– обычно в сторону хорошего. Отсюда и ностальгия, и само понятие «добрых старых времён» от которых в памяти остались только тёплые и приятные впечатления, а всё плохое повыветрилось.

Повторюсь, фактически, при каждом обращении к нему, воспоминание перезаписывается в мозг заново, иногда — подновляясь и подправляясь. Понятно, почему предложение «не трогать болезненные воспоминания» настолько неправильно? Потому, что каждое обращение может изменить само воспоминание и даже сделать его не болезненным и стыдным, а даже (иногда) и предметом гордости и самоуважения. На этом построены сотни психологических техник, например, рефрейминг — переосмысление и перестройка привычных шаблонов памяти и восприятия. Психолог показывает человеку, как его поведение, которое кажется ему дурным, может оказаться его сильной стороной («Я упрямый!» –– «Нет, ты настойчивый»). Или помогает пересмотреть прошлый опыт («Да, ты очень страдал в детстве, но ты смог вырасти, стать сильным и успешным, то есть, ты тот человек, который СПРАВИЛСЯ. Не находишь, что этим можно гордиться? Твоего прошлого опыта не изменить, плохое в твоей жизни было, но ты только посмотри, как ты его превозмог и победил!»). Или пересмотр ситуации по контексту («Я прожил трудную, но счастливую и достойную жизнь»). Обратите внимание: никто не покушается на воспоминания о самих травмирующих событиях. Ну было и было. Эксперименты экспериментами, но внушить «ничего плохого не было» не удастся, если оно было и составляет существенную часть идентичности человека. Психологи и не пытаются. Просто воспоминания состоят из ярких ОБРАЗОВ (отрывочных, не сплошных — это визуальные образы, запахи, тактильные ощущения, которые человек переживал в момент события, и которые ему впечатались в память), и плюс ОЦЕНКА события, его смысл. Человек запоминает и тогдашнее переживание: «Мне было неприятно», «Я чувствовала себя предметом, бессмысленной и использованной», «Это было чувство переполняющего счастья и восторга» и т.п. Яркие впечатления оставим в покое, а вот оценку события и смысл вполне реально подправить психотерапевтическими методами — сперва понемногу, а потом, возможно, и довольно существенно. И уж точно возможно скорректировать сегодняшнее мнение о прошедшем событии, придать ему иной смысл и другую ценность.

У современных психотерапевтов даже есть новая поговорка: «Никогда не поздно иметь счастливое детство». Она вот именно о том самом: детство уже было и прошло, машину времени пока не изобрели. Нельзя вернуться в прошлое и перепрожить его заново, «по-правильному». А вот переосмыслить, переоценить своё прошлое, найти в нём ресурс и силу для себя сегодняшнего — вполне реально.

И –– да, при этом меняются даже мозговые структуры.
Мозг фантастически пластичен, он даже в случае существенного поражения может нарастить новые структуры или заставить по-новому работать структуры старые. Новые научные данные приносят поразительные открытия, например, раньше к инсульту относились так же с позиций неврологического «нигилизма»: ну отмерла часть мозга, и привет. Будешь жить теперь инвалидом, это как новая рука или нога: если эту отрезали, ещё одна не вырастет. Но оказалось, что инсульт сперва поражает ткани, в них развивается состояние шока и да, какое-то время человек не может вернуться к привычной деятельности и восприятию. Но потом, когда ткани мозга отходят от первичного шока, оказывается, что они могут развиваться, натренировываться и человек снова может восстановить и речь, и мелкую моторику конечностей, и мимику, и многое другое — но с ним надо заниматься специалистам-нейропсихологам. После инсульта люди теряют большую часть психических функций в основном из-за так называемого «привычного неиспользования» мозговых структур, а не из-за того, что вот случился удар, и всё, отвалился кусок мозга, финита ля комедия. Психические функции теряются не от самого инсульта, а от его последствий — нетренированности и неиспользуемости.

Точно так же за последние десятилетия благодаря знаниям о нейропластичности изменилось отношение, например, к людям с синдромом Дауна. Синдром Дауна — это дополнительная, третья хромосома в 21 паре хромосом (всего хромосом у человека 23 пары). Олигофрения (умственная отсталость) считается ПОСЛЕДСТВИЕМ синдрома Дауна, но, как в последнее время стало понятно, не гарантированным. Я ещё помню старые учебники из университетской библиотеки, где рассказывалось, что обязательным следствием синдрома Дауна является тяжёлая идиотия (самая глубокая стадия умственной отсталости) –– больной не сможет обслуживать сам себя, выполнять производительный труд, а будет только лежать на матрасе, как овощ, ходить под себя и пускать слюни. В последние годы родители, которые не желали смириться с такой участью своим детям, начали их развивать –– и мозг детей с синдромом Дауна откликнулся. Выяснилось, что нейропластичность мозговой ткани может помочь развить маленького дауна до вполне приемлемого уровня — слабой олигофрении (дебильности) или даже нижней грани нормы интеллектуального развития. Задачки по высшей математике дауны решать не смогут, теоретическими физиками им не быть (по крайней мере, на нынешнем этапе развития нейронауки), а вот стать продавцами или работниками низового уровня –– они вполне справляются. Я читала истории про актёра с синдромом Дауна и про девушку-дауна, которая открыла свой кондитерский бизнес (правда, для расчётов ей пришлось нанять бухгалтера, тут она не дотягивает — но печь и украшать торты ей очень нравится и получается отлично). Согласитесь, такая полноценная и ответственная жизнь отличается от судьбы, которую обещали людям с синдромом Дауна ещё 20 лет назад –– лежать в тёмном углу интерната для душевнобольных, бессмысленно мычать и ходить под себя? Это всё возможно благодаря использованию способностей человеческого мозга к нейропластичности, то есть, к развитию и социализации.

Если даже больные синдромом Дауна при помощи нейропластичности улучшают свою жизнь, так нам, здоровым вообще все карты в руки –– менять свою жизнь к лучшему. В принципе, «переписать» можно почти всю личную историю, правда, нужно помнить, что это большая и серьёзная работа, её не сделаешь походя. И ещё важно, что свою историю можно создать только в контакте с другими людьми — такова специфика обретения человеком смысла, нам нужно социальное подтверждение. Нужен учитель, гуру, психотерапевт или даже просто собеседник, в диалоге с которым можно придать новый смысл своему прошлому и сделать его источником силы для себя сегодняшнего.

Элизабет Лофтус писала: «Память человека –– не просто собрание всего, что с ним происходило в течение жизни, это нечто большее. Воспоминания — это ещё и то, что человек думал, что ему говорили, во что он верил. Наша сущность определяется нашей памятью, но нашу память определяет то, что мы из себя представляем и во что склонны верить. Создаётся впечатление, что мы перекраиваем свою память и становимся воплощением собственных фантазий».

Мы совершенно всерьёз можем переписать личную историю и встроить туда счастливое детство. Это не очень быстро, не слишком легко –– но, в принципе, реально. Специалисты по нейропластичности полностью подтверждают такую возможность, а психологи это и так всегда знали — правда, интуитивно. Ну вот, теперь и наука доказала.
Никогда не поздно иметь счастливое детство.

---

Понравилась статья?
Чтобы получать свежие статьи психолога, подпишитесь на Telegram-канал